Юридический советник правительства: «Улик против Либермана нет»

фото: Эвелина Гельман

 В понедельник, 3 мая, юридический советник правительства Иегуда Вайнштейн представил в БАГАЦ от имени государства ответ на апелляцию, поданную два с половиной месяца назад движением «Омец» и Мики Розенталем - депутатом Кнессета от партии Авода. Юридический советник просил БАГАЦ отклонить апелляцию Розенталя, как безосновательную.

Поводом к обращению Розенталя в БАГАЦ, напомним, стало принятое Иегудой Вайшнтейном решение закрыть т.н. «крупное дело», возбужденное относительно Авигдора Либермана более 10 лет назад. Бывший журналист, ныне депутат Кнессета Мики Розенталь при поддержке движения «Омец» попытался оспорить в Верховном суде решение Вайшнтейна относительно закрытия «долгоиграющего» дела за недостатком улик. Он также потребовал, чтобы юридический советник правительства вернул дело в полицию на доследование.

Среди прочего, податели апелляции утверждали, что в свое время, когда прокуратура изъявила готовность заключить с защитой бывшего президента Моше Кацава досудебную сделку, юридический советник правительства тоже выразил уверенность, что улик для предъявления Кацаву обвинения явно недостаточно. Впоследствии, однако, когда Кацав отверг идею компромисса и процесс по его делу состоялся, суд признал его виновным. Податели апелляции, однако, умолчали о том, что за 17 лет полиции и прокуратуре не удалось собрать улики по т.н. «крупному» делу – не помогло даже тайное прослушивание телефонов лидера НДИ и членов его семьи. Умолчали податели апелляции и о том, что поиск улик велся не только в Израиле, но и за рубежом, но даже эта крайняя мера нисколько не укрепила доказательную базу. В результате юридический советник правительства был вынужден положить конец многолетнему преследованию Авигдора Либермана.
Отвечая от имени государства на претензии подателей апелляции по делу Авигдора Либермана, Иегуда Вайнштейн подчеркнул: «Аргументы истцов неясны. Неужели податели апелляции убеждены: даже после того как юридический советник правительства пришел к выводу, что достаточной вероятности признания вины подозреваемого нет, он все равно – вразрез со своим профессиональным опытом и невзирая на ответственность, которую он несет как глава государственной прокуратуры, - должен был предъявить обвинение? Неужели он должен был предъявить обвинение только потому, что кто-то из его подчиненных (сколь высокое положение они бы ни занимали) пришел к иному выводу? Я поражен».